Константин Крылов
Итак, в предыдущей статье мы пришли к выводу, что роль полукровок и инородцев как демиургов русской культуры, мягко говоря, сильно преувеличена. Но мы не ответили на другой вопрос — а именно, о влиянии людей со смешанным происхождением на этническое единство русского народа. Может быть, и в самом деле никаких «чистых русских» давно уже не осталось, кроме как в глухих деревнях, а мы все — разноплемённая смесь «детей разных народов», объединённая только местом проживания и языком общения?
Прежде чем отвечать на этот вопрос, следует сначала определить, кого именно можно считать «полукровкой».
Как показывает практика, наши этнорусофобы охотно записывают в «полукровки» людей с любой, сколь угодно исчезающее малой долей «нерусской крови» в роду. Они же очень любят считать «не вполне русскими» разные русские субэтносы. Дело доходит до смешного. Например, однажды я присутствовал при горячем споре двух молодых людей, у одного из которых была донская казачка в бабушках, а у другого — терские казаки по отцовской линии. Первый считал себя «полукровкой» — на том основании, что «казаки не русские». Второй, напротив, полагал, что он — чистокровнейший русский, «русее не бывает». Для уточнения: первый не застал бабушку в живых, родни по этой линии не имел, но рассуждал о казачестве — как и обо всём остальном, впрочем, — уверенно и с апломбом. Нетрудно догадаться, что товарищ был усердным читателем «Новой Газеты», откуда и черпал сведения о мире… В таких случаях следует говорить не о «полукровках», а о жертвах этнофобской пропаганды. Или же о сознательных пропагандистах этнорусофобии. Например, некий журналист публично именует себя «поляком». У него и в самом деле имеются польские предки, но здесь речь идёт скорее об идеологическом выборе: просто он хочет иметь с неприятным ему русским народом поменьше общего и быть причастным «по праву рождения» к «европейским ценностям».
Читать далееРусские ответы. Статья четвёртая: полукровчество-2